Еврейское кладбище по улице Овражная. С одной стороны упирается в переулок Колхозный, с другой – в ров.
Сколько же ему лет? А, наверное, столько, как и самому Кричеву. Каким оно было раньше, можно только предполагать. Вряд ли у потомков еврейского народа сохранились какие-либо фотографии. Да и самих потомков осталось на Кричевщине немного. Когда появилась возможность, покинули они свои насиженные места и уехали на Землю обетованную – в край, где царят радость и довольство, где сбываются мечты и надежды…
Помню, заместитель редактора Хамышкин Матвей Рахмильевич, собираясь вслед за сыновьями в Израиль, пришел в горком партии сдавать партийный билет. Не то смущенный, не то виноватый – не такой, каким был всегда. Некоторые даже ему руки не подали, не ответили на его приветствие.
В день отъезда работники редакции пришли его проводить. Боже, какая для него это была радость! У фронтовика Великой Отечественной, коммуниста, теперь уже бывшего, полились слезы…
Где-то через год или чуть больше жена Матвея Рахмиль­евича умерла. Нашла она свое упокоение на Земле обетованной. А у скольких уехав­ших евреев родные и близкие остались здесь, на Кричевщине? Свое упокоение они нашли на кладбище по улице Овражная.
Идем мимо могилок. Некоторые из них уже сравнялись с землей. Серые памятники подписаны на иврите. Покосились, разрушаются – и их всесильное время не щадит. Кругом – заброшенность, запустение и бурьян. Холодная не то обида, не то сожаление тисками сжимает душу. Как они там, на небесах, воспринимают все это? Наверное, тоже с обидой и болью…
— Здесь, в конце кладбища, муж мой похоронен, — говорит Раиса Фроловна Валюженич. – Больно смот­реть, как оно зарастает сорняками. Раньше здесь работал человек от «Коммунальника», обкашивал территорию, а теперь… Мне уже седьмой десяток. Ни косы у меня, ни мужика, ни сил. Я бы заплатила, чтоб поддерживали на кладбище порядок. По десятке с каждого, чьи родные здесь похоронены – вот и все решение. Это ж деля уважения умерших…
Старожилы переулка Колхозный возмущаются:
— Многие на этом кладбище уже заняли себе места. А вы посмотрите, что там творится, хоть бы траву обкашивали и порядок поддерживали. Вот оштрафовали б их коммунальники, так мигом навели бы порядок. А кто пойдет сюда смотрителем на 0,25 ставки? Если ответственно выполнять работу, а объем здесь большой, так это не та оплата труда. И мне предлагали, но я не пошла. А место на этом кладбище я себе тоже заняла, у меня порядок там…
— За могилками евреев некому ухаживать – уехали родственники в Израиль, вот и зарастают они. Правда, в этом году одна семья приезжала. Вон, видите, облагородили могилку. А еще обижаются евреи, что, мол, памятники рушат. Никто их не рушит! Они от времени сами разрушаются.
Интересуемся у стоящего возле кладбища мужчины в спецодежде «Коммунальника»:
— Вы здесь работаете?
— Нет, меня по состоянию здоровья перевели сюда на легкий труд.
— И что делаете?
— …
Легкий труд – два часа работы (0,25 ставки). Приехал, поставил велосипед возле разломанной шильды на заборе кладбища, отдежурил положенных два часа и все. А там – хоть трава ни расти! А она, такая-рассякая, растет. Да еще как! И не только на могилках евреев, родные которых уехали на Землю обетованную, в край, где нашли свое счастье…
Татьяна Ивкина.
Фото Александра Гавриленко.

Источник: